ГВЕНДОЛИН МОРО, 23
face: sadie sink
сплин - дочь самурая
Группа или локация | Навыки и возможности |
Деятельность | Особенности |
Гвендолин Беатрис Моро появилась на свет в семье начинающего латино-американского боксера Адриана Моро и его будущей жены, наследницы фармацевтического бизнеса Вероники Пике, когда те едва успели закончить старшую школу. Разумеется, родившиеся близнецы были незапланированными, хотя родители с самого раннего возраста старались дать своим малышам столько любви, сколько могли. Совмещать обучение в университете и воспитание детей было трудно, а потому поначалу малыши много времени проводили с различными родственниками, которые не были обделены свободным временем. Веронике хотелось получить дочь, которую можно было бы наряжать в красивые кружевные платья, словно маленькую фарфоровую куклу, и которая в дальнейшем станет популярной девочкой из группы поддержки, оправдывая все мечты, которые не смогла исполнить её мать. К счастью или к сожалению, Венди большую часть увлечений унаследовала от отца. Её сарафаны почти всегда были измазаны травой или землей, а среди игрушек она выбирала мяч, пистолетики или рогатку. А сколько шалостей Гвендолин то и дело устраивала, стоило ей только подрасти: то шалаши из старых маминых платьев соорудит, то разрисует отцовские журналы, то дом украсит гирляндами из сосисок. Эта девочка была самым настоящим ураганом, а в команде с братом - настоящим торнадо. Отцу увлечения дочери нравились, он считал её всего лишь озорным ребенком, сам учил её боксу и записал в секцию стрельбы из лука после того, как Венди влюбилась в мультфильм про Робина Гуда.
Когда настало время идти в младшую школу, родители уже были морально готовы к тому, что близнецы будут знакомы с директорским ковром теснее всего, и были правы. «Ударила одноклассника портфелем по голове». Мам, он сам виноват, он обзывался! «Подкладывала в сумки к учителям чеснок, уверяя, что он изгонит из них демонов». Вчера по телевизору признаки одержимых говорили, они по всем параметрам подходят! «Творческая девочка! Нарисовала карты и играла в них во время урока», и дальше в этом духе. Со временем все же характер Гвендолин стал более спокойным, но любопытство, конечно же, никуда не делось. Но потом... Когда родители Венди развелись, ей едва исполнилось двенадцать, и все перевернулось с ног на голову. Суд оставил право опеки у матери с возможностью посещать отца в вторые выходные, чему Гвен была совсем не рада. Вероника давила на неё, пыталась вписать неотесанную дворовую девчонку в кружевные сарафаны и лаковые туфельки. Потребовалось много времени на то, чтобы найти компромисс. Спортивные секции пришлось бросить ради того, чтобы продолжать заниматься боксом у отца и ходить на стрельбу. Каждый светский приём приравнивался к дополнительному дню в гостях у Адриана. Поначалу Вероника одобряла увлечение дочерью музыкой, в конце концов, это не пинание грязного мяча по огромному полю, но когда Венди заявила, что хочет стать известным музыкантом, мать начала противиться и этому хобби - в её планах дочь должна была выйти замуж за какого-нибудь успешного бизнесмена и перенять вместе с братом бразды правления компанией.
К сожалению, даже в подростковом возрасте Гвен оставалась весьма неуклюжа, хотя благодаря её прирожденному обаянию вы, наверняка, этого не заметите. Она может вести себя достаточно не женственно, её мало волнует внешний вид, да и покушать Шарлотт любит, почти как мальчишка. Она на первый взгляд кажется весьма легкомысленной особой. на второй — тоже. да на самом деле, и на все оставшиеся. Ей удается оставаться серьезной только в самых критических ситуациях, а вот остальное время — она самая настоящая заноза. Если бы она хотя бы раз могла промолчать и оставить своё частенько язвительное мнение при себе, ей могли бы воздвигнуть памятник, но, к сожалению, этого никогда не произойдёт. Венди очень упряма, с ней бесполезно спорить, потому что в её голове — она всегда права. Этот пункт девочке явно достался от матери, и потому отношения между ними со временем еще больше нагнетались. В школе дела обстояли не лучше. Однажды вечером лучшая подруга Гвен поцеловала её, и это в одно мгновение разрушило несколько лет крепкой дружбы. Это сильно расстраивало девочку, благо у неё всегда оставался брат, который был дороже всех вместе взятых.
В старшей школе жизнь еще больше успокоилась. У Гвендолин появились новые друзья, первые отношения, она научилась вести себя в светском окружении матери, хотя по-прежнему чувствовала себя там чужой. Увлечения боксом и стрельбой из лука ушли на второй план, полностью уступив место музыке. Венди мечтала построить карьеру в этой сфере, записывала демо-версии собственных синглов, каверы, но удача ей не особо улыбалась. Мать была против подобного, она считала, что дочери нужно идти в медицину, а все эти концерты и песенки - всего лишь подростковая блажь. В конечном итоге, не для этого она дала дочери столь хорошее воспитание и образование. Когда в старшей школе началась стрельба, Гвен была в женской раздевалке, она слышала все происходящее со стороны, но ничего не могла поделать. Случившееся сильно повлияло на девочку, которой пришлось видеть смерть своих одноклассников через стеклянное окошко в двери. Мир Гвен разделился на "до" и "после". Она решила больше не подстраиваться под желания матери, а следовать тому, что она хочет сама. Венди помириласьс подугой, закончила школу, вышла замуж, поступила в Джулиард без какой-либо поддержки со стороны, и все было хорошо, пока в какой-то момент брак не начал трещать по швам. Когда девушка узнала, что муж ей изменил, она собрала чемодан, подала документы на развод и поехала в Лос-Анджелес, никому ничего не сказав, чтобы проветрить голову, прийти в себя и пережить все свои болезненные истерики в одиночестве. Универ, конечно же, пришлось бросить, так что Гвендолин пошла учиться на парамедика, пытаясь найти компромисс в своих желаниях и настояниях матери, под чье влияние ей вновь удалось попасть. Пожалуй, решение вернуться в Нью-Йорк спустя несколько лет было не самым правильным. Если бы Гвен знала, что будет после... Во время начала апокалипсиса она вместе со своей подругой находилась в приюте Св. Себастьена, где устроила для стариков небольшой музыкальный концерт, когда навещала бабушку. Остаться там и после было самым разумным выходом. Венди помогает, чем может. Она рада бы заниматься лишь медицинскими делами, но надежда найти в городе живыми брата и отца не оставляет её в покое, так что в какой-то момент Гвен напросилась в группу вылазки. Она умела стрелять из лука, хорошо дралась и знала какие медикаменты нужно брать в аптеке в первую очередь, а потому была весьма полезной.
Всех людей можно разделить на огромное количество различных комбинаций: по происхождению, вероисповеданию, внешности, образованию, заболеваниям, любви к домашним питомцам и тому подобному. Это все достаточно точные аспекты, не требущие какой-либо характерной оценки. Но можно ли классифицировать их по поступкам, ведь добро и зло - понятия весьма относительные? Здесь уже сложнее. Скорее всего людей можно разделить на два лагеря: тех, кто плывет против течения, и тех, кто движется по направлению движения, не прилагая при этом особых усилий. И у тех, и у других, как правило, есть причины для подобного выбора, и ни один из них не является неправильным. Кроме Мэри. Она всегда плыла поперек. Как-то так получалось.
— Этот опять как-то странно на тебя смотрит, - услышала Мэри женский голос справа от себя. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть чей именно взгляд заставил подругу обеспокоиться. Мальсибер? Розье? Эйвери? Какая разница? Ничего хорошего это не предвещает. Еще до начала учебного года Макдональд приняла решение не лезть лишний раз на рожон. Это было несвойственно её характеру, но детство прошло, и если учитывать, что с каждым годом издевательства друг над другом становились все менее шуточными и более жестокими, не хотелось бы поддерживать данную тенденцию, а то так и до окончания школы можно не дожить. Конечно, в детстве было весело: водяные шарики над головами, обувь, на которую наслали заклятие идеальной гладкости, зашитые рукава мантий или перья с чернилами, теряющими цвет спустя полчаса после использования. Мэри не может сосчитать по пальца сколько раз они с братом подшучивали над слизеринцами в ответ на их издевательства, но сейчас шутки уже перестали выходить за границу дозволенного, и Макдональд не хотела, чтобы у них с Марком были проблемы. Особенно, у Марка. Он всегда был вспыльчивым в силу своего характера, но в последний год гормоны сильно били ему в голову, а потому Мэри не особо ему жаловалась. Она вполне могла справиться с этими гнусными недоумками. Нет в них ничего страшного. Ну может только немного. Стоит ли говорить о том, какие слухи порой ходили про слизеринцев в гостиных других факультетов?
— Неудивительно. За окном осень, а у таких, как они, в это время как раз обострение, - пробубнила Мэри себе под нос. Ей не хотелось встречаться взглядом с кем-то из злосчастной троицы. Или, если учитывать Снейпа, у них там уже квартет? Неважно. Пусть разобьются по парочкам и сами развлекают друг друга, а ей надоело в этом участвовать.В первый учебный день по традиции никаких занятий не было, кроме торжественного чествования первокурсников. На самом деле Мэри была безумно рада данному факту, потому что учиться она любила не больше других однокурсников, а домашние задания порой казались неимоверно скучными в отличие от ежевечерних посиделок в гостиной вместе с друзьями. Именно их Макдональд ждала с особым нетерпением! Сегодня они наконец-то соберутся все вместе и, развалившись на диванчиках, будут делиться историями, произошедшими с ними за лето. Мэри очень соскучилась по однокурсникам, и хоть в Ирландии у неё тоже было много друзей, гриффиндорцы все равно занимали особое место в её сердце. Она даже специально для этого вечера привезла несколько бутылок имбирного лимонада и спрятала их в подсобке, чтобы потом, когда все уже будут в гостиной, сделать маленький приятный сюрприз.
— Глациус! - прошептала Мэри, направляя волшебную палочки на склянки с напитком. Нужно было охладить их заранее и спрятать в самом углу кладовой под пледом, чтобы никто ничего не нашел или случайно не разбил. И вот казалось бы, поездка в поезде была относительно спокойной, ужин в Большой зале - тоже, вечером ожидаются грандиозные планы... Но, к сожалению, даже если Мэри не ищет неприятности, они сами её находят. Может быть, в этом заключается проблема её плаванья поперек течения. Даже если ты всего лишь пытаешься перебраться с одного берега на другой, обязательно водой прибьет какую-то корягу, мешающую тебе это сделать. Честное слово, это слизеринцы, как назойливые прыщи, выдавишь их в одном месте, они вылезут в другом! Мэри сама не поняла, как вновь очутилась в чулане вместе с Розье. Казалось, вот она уже успела закрыть за собой дверь, как сильные руки толкнули её обратно.
— Скажи, что ты галюцинация, и с уханьем испарись, - проворчала девушка, пытаясь пройти в двери. Она даже не смотрела на своего мучителя. Хотелось просто выбраться наружу, но увы. — С каких пор тебе нужна нянька, чтобы водить девочек с Хогсмид? Неужели не научился справляться своими силами?- шутка вылетела сама собой, и Мэрилин тут же мысленно стукнула себя по губам. Мерлин, Макдональд, ну ты же хотела не нарываться лишний раз. Рефлексы они такие. Ничего не поделать. Мэри пришлось вздернуть подбородок, чтобы посмотреть в лицо Эвана. Она всегда была одно из самых маленьких среди сверстников, но сейчас это было особенно заметно, учитывая быстрый рост мальчишек в подростковом возрасте. Надо же, Мэри никогда не замечала, что Розье был выше неё на целую голову, если не больше!
Его рука прошла по щеке Мэри, и это заставило целую волну мурашек начать плясать хороводы где-то в районе спины. Напряжение нарастало. В глазах Розье было что-то, чего Макдональд раньше не доводилось видеть. Она не могла дать точное название этому, но это заставляло в голове крутиться только одну мысль - надо делать отсюда ноги.
— Ладно, это уже не смешно, дай пройти, - попытка оттолкнуть юношу не увенчалась успехом. Ну ладно... Быстрое перебирание заклинаний в голове. Холодная рука на её руке. Хруст палочки. Мэри показалось, что все произошло в одно мгновение. Она не была к этому голова. Совсем. Казалось бы, ей стоило ощущать страх или что-то еще, но единственное, о чем она могла думать - отец её убьет. Сломать палочку в начале учебного года! Это же сколько уроков ей придётся пропустить! Хм-м.. А это уже интересно. На самом деле Финниан бы даже не стал ругать Мэри за подобное, но точно бы устроил громкое ворчание с закатыванием глаз по самые гланды. Он уже давно привык, что его дети ломают все что не попадя. Одной палочкой больше, одной меньше, какая разница, пока все целы?
— Ты что с ума сошёл? - едва ли не завопила Мэри, доставая из кармана два бесполезных теперь кусочка дерева, — Розье, я тебе сейчас это в нос запихаю, и скажу, что теперь твой внутренний мир соответвует внешнему. А ну пусти меня! Мэри злилась. Ей было жутко обидно за свою волшебную палочку, так сильно, что она даже начала колотить юношу в грудь своими маленькими кулочками. Плакать при Эване очень не хотелось. Это было унизительно. Недостойно. Мэри сдерживалась, и поэтому вся её горечь перетекала в её большую ярость, — Чего тебе нужно от меня?
Отредактировано Gwendoline Moreau (04.08.22 08:49:22)
