МИССУРИ БОЙД (ОРТЕГА), 42
face: Jennifer Connelly
Blue Цyster Cult - Fire of Unknown Origin
Локация | Навыки и возможности
|
Деятельность | Особенности |
Есть в мире людей дурацкое поверье, мол, если дочь похожа на отца, то будет счастливой. Но там почему-то не уточняется, о какой именно схожести речь. Гаррет Ортега мечтал о сыне, классический тип мужчин, которые считают, что сын-наследник, будущее, продолжение рода и прочие закостенелые устои старого мира. Но ему досталась дочь, не свезло! Однако, Гаррет не из тех кто сдаётся без боя, он решил назвать первенца в честь штата, где когда-то выиграл в лотерею. Всего пять баксов, но какая разница? Удача есть удача, нечего с ней спорить!
У Миссури с детства был жесткий характер. Отец поставил себе цель, раз уж родить сына не смог, так хотя бы слепит его из старшей дочери. Вот тебе типичные заветы старой закалки: возиться в тачке весь вечер, пока мать не придёт вытаскивать из гаража за уши, нравоучения о парнях и куда бить, если достали, стрельба по банкам на заднем дворе и поддатые философствования о смысле жизни. Гаррет очень любил напоминать о том, что его бизнес достанется именно Миссури, даже с рождением второй дочери он продолжал это повторять, явно возлагая на старшую большие надежды. Это создало в ней непоколебимое чувство ответственности чуть ли не за всё подряд: забота о сестре, не разочаровать отца, оберегать мать, порядок в доме, исправность автомобиля, учеба, работа и так далее по списку до бесконечности. С годами в Миссури укоренилось ощущение, что вот это и есть её семья, доставшаяся в наследство. Она никогда не думала о том, чтобы завести собственную, выйти замуж или родить детей, словно для неё не существует иного пути, кроме как родиться и когда-нибудь умереть в отчем доме. Она пошла получать юридическое образование только для того, чтобы самостоятельно вести бухгалтерию и дела семейного Бюро, вечерами училась у отца, выполняла заказы вместе с ним, чтобы навсегда выучить простую аксиому: бояться нужно не мёртвых, бояться нужно живых.
На первом курсе университета Миссури знакомится с Эйденом Бойдом, красивым, избалованным и местами донельзя высокомерным юношей, старше её на пару курсов. Эйден был капитаном футбольной команды, много времени проводил не только за учебой, но и на поле, и каким образом у него хватало времени разглядывать Миссури в коридорах непонятно, но однажды он решил наконец с ней заговорить. Так всё и началось. Их отношения были обычными, правильными, типичными для их возраста и потребностей. В свободное от учебы время Миссури либо помогала отцу в Бюро, либо подрабатывала в мастерской у отцовского друга Уильяма, брала на себя как правило не больше одного крупного заказа в неделю или двух поменьше, училась, тогда чтобы привести автомобиль в порядок ей требовалось больше времени, чем сейчас. И Эйден не упускал возможности задержаться с ней допоздна. Стоит ли говорить, что они трахались повсюду: в мастерской, в машине её отца, в машине его отца - практически ни одна подходящая возможность не упускалась, молодость бурлила в них обоих с одинаковой силой, как и чувства, взаимные и искренние. Тогда Миссури впервые задумалась о том, что может связать свою жизнь с этим человеком, может родить от него детей. Их с Блаж матери тогда уже не было в живых, а на Миссури лежала ответственность за воспитание семилетней Сэломи, она уже воспринимала её как собственного ребёнка и такая роль ей очень нравилась.
Окончив университет, Эйден поступил в юридическую школу в Чикаго и это означало, что он собирается уехать из родного Спрингфилда, и он хотел, чтобы Миссури поехала с ним. Не понимал он лишь одного - её непоколебимой привязанности к семье, к семейному делу, к фамильному особняку на окраине города с видом на городское кладбище. Кому-то всё это могло показаться ерундой, променять дом с видом на кладбище, сёстрами и требовательным отцом на замужество и счастливую жизнь с любимым человеком, выбор ведь очевиден! Но для Миссури в этом не было ничего очевидного, она в буквальном смысле воспитывалась с понимаем собственной ответственности, возложенной на неё. Веками похоронное Бюро Ортега обеспечивало городу немалый процент стабильности, а её семье уважение и признание среди местных жителей. И он хотел, чтобы она отвернулась от всего, плюнула отцу в душу и бросила, растоптав всё, чему он её учил. Они с Эйденом никогда еще не ругались так яростно и с такой ненавистью, но конечно подспорьем для неё была любовь, и они это понимали, но ни один не был готов поступиться собственными интересами ради другого.
Эйден уехал, а Миссури осталась. Через год она получила диплом и полноценно начала работать на Бюро. Она словно бездумно двигалась по кольцевой, лишь изредка выравнивая руль и поднимая глаза на дорогу, просто плыла по течению, занималась сёстрами, отцом и домом, незаметно заняв место матери, укореняясь в нём всё сильнее. У неё был другие отношения, короткие и несерьёзные, в том числе с Гарсом Скиннером, мужчиной старше её на десяток лет, он славился не самой чистой репутацией, предпочитая честному бизнесу игорный, но у Гарса были амбиции, характер и крепкий член, Миссури этого вполне хватало, она не собиралась выходить за него замуж или что-то вроде того, но он идеально подходил ей, чтобы коротать одинокие вечера.
Ни одна из сестёр Ортега не знала, что у отца есть пристрастие к азартным играм. К тому моменту, как это стало не просто увлечением, но проблемой, Миссури практически не виделась с Гарсом, у неё становилось всё больше обязанностей, всё меньше времени. Блаж то и дело попадала в разного рода переделки, из которых её приходилось вытаскивать, а болезнь Сэломи прогрессировала вместе с этапами взросления самой девочки, Миссури некогда было устраивать свою личную жизнь, как и ловить тревожные звоночки, исходящие от отца.
Труп Гаррета Ортега выловили на берегу реки только под утро, но его всё еще можно было опознать. Миссури вряд ли когда-то забудет его вздувшиеся губы и щеки, синюшный оттенок лица, в котором она с трудом узнала собственного отца. Несчастный случай, напился и выпал из лодки, в полиции дело быстро закрыли. Но сёстры знали как минимум две вещи: отец отлично плавал, и он никогда не жаловал алкоголь. На следующий день после похорон со Старшей связалась местная свора бандитов, зовущих себя Стаей, на тот момент ими руководил её бывший любовник Гарс Скиннер, именно он поведал Миссури правду о смерти её отца. Гаррет задолжал Стае крупную сумму и согласился сотрудничать с ними, время от времени тихо сжигать в крематории трупы, которые они будут привозить, без лишних вопросов и возражение. И он делал это почти год, пока нервы не сдали, и он не попытался всё прекратить. Конечно его убрали, как ненужное и неудобное звено, начавшее скрипеть и нарушать баланс всей цепочки. Перед Миссури был выбор - продолжить сотрудничество со Стаей вместо отца или подохнуть также как он, но прежде увидеть, что Псы сделают с её сестрами, особенно с младшенькой.
Миссури подчинялась Стае на протяжении трёх лет и не принимала никаких вопросов, возражений или споров со стороны Сэломи и Блаж. Девочки ходили в полицию, пытались требовать поднял дело о гибели их отца и узнать правду, настаивали, что это не был несчастный случай, но Миссури к ним так и не присоединилась. Она знала правду, но ничего не могла с ней сделать. Отношения между Блаж и Миссури становились всё хуже, средняя сестра начала подозревать Старшую в к причастности смерти Гаррета, она не озвучила свои мысли вслух, но это не меняло того факта, что о доверии между сёстрами уже не могло быть и речи. Гарс, тем временем, начинал намекать Миссури на то, что постепенно наличие сестёр в бюро теряет смысл, за ним стоял кто-то еще, кто-то куда более значимый и влиятельный, а что самое главное этот кто-то хотел завладеть их семейным делом, его не волновали ни регалии, ни имя, но деньги и выгода - даже очень.
в процессе...
Ты не ослышался, обмудок, — эта мысль крутилась у неё в голове почти всю дорогу. Эта и еще с десяток других, он был слишком проницательным, слишком внимательным к деталям, слишком, всё это слишком. Что она делает, черт возьми? Во что ввязывается? Неуж-то мало проблем и без того, чтобы встревать в новые? Но ей не нравилось чувствовать чьё-то дыхание у себя на затылке, не нравилось оглядываться на каждый шорох в ожидании враждебного броска из темноты, не нравилось чувствовать себя слабой и уязвимой, не нравилась необходимость прибегать к оружию. Хотя нет, последнего она очень хотела, пугающе сильно. Миссури представляла, как Джо вновь отворачивается к противоположному окну, утопает в своих размышлениях, теряет её из виду, всего на мгновение. Она представляла, как вынимает глок из под сидения, слышала щелчок предохранителя у себя под пальцем, воображала удушающий звон в правом ухе, граничащий с тошнотой от запаха и привкуса металла на кончике языка. Его голова впечатается в пассажирское стекло, по которому разойдутся трещины от удара и от пули, прошившей его насквозь. И Джо наконец-то заткнётся, закроет пасть и будет сидеть тихо, смирно, больше никаких вопросов. Ни одного ебучего вопроса.
Она моргает.
— Да, бургеры. Я знаю где это. — Сворачивает в нужном направлении, она не многословна, больше не улыбается и не давит из себя приветливую мину. В место, которое он выбрал, их с Блаж часто возил отец. Джо знает об этом? Или просто совпадение? В Спрингфилде не так уж много общественных заведений, куда можно отправиться с детьми, но теперь всё казалось ей подозрительным, даже звук его очередного вдоха словно таил в себе какой-то скрытых смысл. Это безумие, наверное, она становится безумной. Можно ли её винить?
Остальную часть дороги они проводят в молчании, позволяя пространству вокруг накалиться от гнетущего чувства чего-то неизбежного. Посетители внутри таращатся на пришедших, наверное, со стороны они похожи на парочку клишированных грабителей из какого-нибудь боевика в стиле Тарантино, но разница в том, что Миссури знают очень и очень многие. Семейная пара за столиком тоже поднимает глаза и мужчина кивает ей, она отвечает тем же. Рассел, хоронил своего отца четыре года назад, мать похоронил в прошлом месяце, у его жены есть младшая сестра Глория, она училась в одном классе с Сэломи. И так всегда, у Ортега отличная память, пожалуй, это и было её семейной супер способностью, она не в состоянии забыть то, что связано с работой. Точно так же, как не умеет забывать обиды и оскорбления, причинённые ей или её семье. Но за то время, что она провела рядом с Джо, никто и ни разу не поздоровался с ним. Стоит ли ему делать вид, словно он в выигрышном положении?
Миссури спокойно делает заказ, спокойно слушает его громогласный монолог, тембр тяжёлый, строгий, местами небрежный, вымуштрованный как солдатский взвод перед построением. Он не просто умеет убеждать и сыпать угрозами, он научен заниматься этим, он работает, как профессионал. Не смотря на то, что Миссури отказалась давать показания касательно дела отца, она отлично знала, как работает полиция, на личном опыте.
— А теперь ты послушай, — сказала женщина, точно как и он откидываясь на спинку сидения, принимая достаточно расслабленную и комфортную позу, чтобы говорить прямо и открыто, но так чтобы только он слышал её слова, — хочешь честности? Прекрасно. Для начала, убери шляпу со стола, это признак дурного тона, а мы здесь в гостях. Мои женские штучки, как ты их назвал, уже помогли выяснить, что тебя зовут не Джо. О том, что ты приехал не ради машины, тоже не сложно догадаться, не нужно быть гением. Мне и моим сёстрам не спится достаточно давно, чтобы я могла посоветовать тебе затолкать свои угрозы поглубже в задницу.
Она на секунду замолчала и посмотрела ему в глаза. Он ждал. Что она потеряет контроль? Разгорячится и в пылу диалога выдаст что-то важное? Нужное ему? Если бы он только знал, как часто Миссури приходилось выдерживать на себе испытывающие мужские взгляды, кричащие ей в лицо: ты не одна из нас, ты всего лишь баба, делай что тебе говорят. Они думают, что власть у них в кармане, только потому что родились с хреном между ног, и это всегда, ВСЕГДА блять их главная, самая фатальная ошибка из всех возможных.
— Я не убийца, но ты этого не знаешь, потому что за тобой тянется достаточно жирный кровавый след, чтобы ровнять каждого под свои личные стандарты. Скажу больше, завтра вечером ты приедешь к Биллу и заберёшь машину, она будет в порядке, можешь в этом не сомневаться. Возможно, мы с тобой еще не раз встретимся, при разных обстоятельствах, но я могу обещать одно, ни в одну из этих встреч я не буду так откровенна и честна с тобой, как сейчас. — Миссури замолчала, позволяя официантке поставить стакан с её водой на стол, с левой стороны от тарелки с бургером. Джо тут же принимался улыбаться и благодарить девушку, Ортега бесцветно кивала, и в этом разница между ними. Он уйдёт, набив брюхо, оставит скудные чаевые, потому что воспринимает труд обслуживающего персонала как данность, как личную заслугу. Он сам обслуживающий персонал, вынужденный отчитываться перед кем-то более значимым, вся его наружность была тому подтверждением. Человек властный, действительно осознающий своё положение и силу своего влияния, никогда не будет пренебрегать окружающими его людьми или заигрывать с ними, как с придорожными шлюхами. Именно поэтому Миссури оставит ей хорошие чаевые, когда уйдёт, больше положенного процента. Официантка запомнит её и в следующий раз будет действительно ей рада, в следующий раз она даже может оказать ей помощь в какой-то небольшой просьбе. А может этот раз и есть следующий? — Не лезь в это дело. Не пытайся надавить на меня, мою семью или тех, кто имеет к нам отношение. Я не боюсь тебя. Мои сёстры не станут тебя бояться. Что бы ты не сделал, к кому бы не обратился, никто не пойдёт против семьи Ортега. Не потому что мы угроза, а потому что нас уважают. Наша семья веками была одним из столпов этого города и будет в их числе в будущем. Мы не сделали ничего, за что нас можно было бы осудить. Как и все в этом мире, мы выживаем и боремся за право иметь место под солнцем. Советую тебе заняться тем же, но подыскать для этого более тёплое местечко.
